Покупая различные товары, мы не всегда задумываемся, что на их стоимость могут влиять неэффективные процессы. Причем как у производителей, так и у продавцов. Оптимизация этих процессов стоит не так дорого и за короткое время может принести в десятки раз больше денег, чем на нее надо потратить, считает генеральный директор Федерального центра компетенций в сфере производительности труда (ФЦК) Николай Соломон.

Николай Иосифович, ваша организация занимается повышением эффективности работы предприятий в рамках нацпроекта "Производительность труда". Сколько тратит государство на увеличение производительности частной компании на 1%?

Николай Соломон: Тут сложно говорить про отдельную компанию, у всех разные базы, разные ситуации. Проще посмотреть в целом по экономике. У нас есть данные налоговой инспекции за 2019 год, за отчетный период проекты по оптимизации производства с нашим участием завершили 117 компаний, расходы ФЦК за этот составили около 600 млн рублей. В результате предприятия получили добавленной стоимости на 14 млрд рублей. Выросли налоговые отчисления, зарплаты персонала…

Добавленной стоимости продукции?..

Николай Соломон: Всей добавленной стоимости, создаваемой предприятием. Мы ее отслеживаем по налоговой отчетности. По сути, это чистая прибыль, только восстановленная на величину амортизации, налоговых отчислений и фонда оплаты труда. Просто потому что при, например, покупке нового оборудования, амортизация может сильно вырасти, но это никак не отражает эффективность работы.

В этом году круг ваших подопечных пополнили предприятия торговли. Как там с эффективностью?

Николай Соломон: Там есть свои очень серьезные резервы для улучшений. Например, большинство ритейлеров формируют запасов на 40-50% больше необходимого. Они под эти требования подписывают поставщиков. Причем единственное обоснование этого требования: а вдруг у меня все завтра купят и мне нечего будет поставить на полки. А если не купят? Загромождаются склады, замораживаются деньги, производители вынуждены постоянно менять свои планы по выпуску продукции — расшатывается вся цепочка. При том, что цифровизация уже давно позволяет выстроить коммуникацию от ритейлера к производителю, формировать план выпуска продукции на несколько месяцев, избавить себя самих и всю экономику от гирь буферных запасов. Из-за них возникают дополнительные издержки на обслуживание оборотного капитала, содержание складов и так далее, что приводит к росту цен.

Другая проблема — в излишних регуляторных требованиях. Например, в аптеке, зачем-то надо отсканировать код с каждой пачки, лежащей в привезенной коробке. То есть сидят пять сотрудников склада и делают эту бестолковую и ненужную работу. Причем сами предприятия здесь проблем зачастую не видят и нас ими не грузят. Хотя бывают и другие ситуации. У тех же фармацевтов согласование выпуска нового препарата может растянуться на год. А потом, когда почти все процедуры пройдены, производственные линии готовы, покупатели найдены, из-за пусть даже технической ошибки в документах согласование приходится начинать с начала. Понятно, что это вопросы безопасности, но по сути — абсурд, при котором все наши правила бережливого производства и рекомендации не работают.

Из нацпроекта исключили отрасль ЖКХ. Там уже все налажено?

Николай Соломон: Это значимая отрасль для России, в ней есть много проблем. От работы объектов жилищно-коммунального хозяйства, теплоэнергетики, водоснабжения, канализации, — а таких объектов очень много — зависят жизнь и благополучие людей. Когда ремонтники не успевают провести санацию труб и случается авария, то приходится привлекать для ремонта стороннего подрядчика, потому что у самого предприятия не хватает персонала даже для плановых операций. И бюджета на аварийно-восстановительные работы тоже нет. И жителям без горячей воды или отопления зимой плохо. Мы же помогали удвоить скорость выполнения операций по санации. Устранять аварию всегда дороже, чем делать профилактику. Тут экономика очевидна. Причем использовали очень простые инструменты: помогали правильно сложить оборудование в машине, распределяли обязанности в бригаде, чтобы все могли работать одновременно, а не по очереди, писали стандарты для каждого. Благодаря им даже неопытный сотрудник без специального образования мог быстро разобраться со своими обязанностями в той или иной ситуации. Это все — универсальные инструменты бережливого производства, они нужны в любой отрасли. И для их внедрения не требуются какие-либо значительные суммы.

Когда внедряются ваши методики, учитывается ли мнение рядовых работников?

Николай Соломон: Разумеется. Вовлеченность сотрудников — важнейший элемент культуры непрерывных улучшений. Именно от них должно исходить минимум 70% предложений по улучшению. Люди должны поверить в то, что на их производствах есть серьезный потенциал к улучшениям, а происходящие изменения положительно скажутся на условиях труда и заработной плате. Именно руководители предприятий становятся примером для своих сотрудников. Этому нас научили коллеги из "Тойоты". Если директор сам ежедневно выходит на производство и лично следит за процессом, то система будет развиваться. Поэтому важно практику внесения предложений по улучшениям внедрять в на всех отечественных предприятиях.

Справка "РГ"

Стать участником нацпроекта может любая компания с выручкой от 400 млн рублей в год, работающая в таких отраслях, как обрабатывающее производство, сельское хозяйство, транспорт, строительство или торговля. Единственное ограничение: больше 50% акций компании должно принадлежать российским резидентам.

Эксперты ФЦК в рамках нацпроекта приходят на предприятие на полгода и помогают оптимизировать один производственный процесс. Для крупных компаний есть расширенный вариант поддержки. В этом случае проводят оптимизацию двух процессов, срок поддержки увеличивается до 1 года. До 2024 года участие в нацпроекте для предприятий бесплатное.

С 1 июля табачные изделия в магазинах не могут стоить дешевле 107,78 рубля. С этой же даты вслед за маркированными сигаретами из продажи должен исчезнуть немаркированный альтернативный табак (сигары, курительный табак, табак для кальяна и т.п.). Так власти борются с нелегальной продукцией. Но этих мер мало — нужно уровнять ставки акцизов в ЕАЭС, считают эксперты.

Единая минимальная розничная цена (ЕМРЦ) на сигареты действует уже с 1 апреля 2021 года. Но в течение трех месяцев, до 1 июля, рознице разрешалось продавать остатки дешевле, если товар был закуплен до момента установления ЕМРЦ.

То же самое с маркировкой: для альтернативного табака обязательная маркировка вступила в силу еще с 1 июля 2020 года (для обычной табачной продукции — на год раньше), но распродавать немаркированные остатки разрешалось до июля 2021 года.

Единая минимальная розничная цена рассчитывается на основе минимальной ставки акциза за 1 тыс. штук сигарет и папирос, ставки НДС и повышающего коэффициента 1,4. Поскольку акцизы на табачную продукцию в 2021 году выросли на 20% (до 2359 рублей за 1 тысячу штук), в среднем пачка сигарет подорожает со 120 до 140 рублей.

Соответственно, только акцизов с пачки сигарет производитель должен уплатить 47,18 рубля. Всего же доля налогов в пачке легальных сигарет составляет около 66%. В 2022 году акцизы вырастут на уровень инфляции. Соответственно, вырастет и ЕМРЦ. Ранее, наоборот, рассчитывалась максимальная розничная цена на табачную продукцию, а минимальная цена должна была составлять 75% от максимума. Отсюда — огромное количество нелегальных сигарет по 60 рублей за пачку. С установлением ЕМРЦ такая продукция будет автоматом считаться нелегальной.

Из-за нелегального табака федеральный бюджет теряет около 100 млрд в год, оценивал ранее статс-секретарь, заместитель министра промышленности и торговли Виктор Евтухов.

"Проблема в том, что нелегальный табак поступает из ближнего зарубежья, из стран, которые входят в ЕврАзЭС, и основная страна-поставщик, через которую продукция проходит и к нам заходит — это Беларусь. Это более 50%, и здесь одной маркировкой вопрос не решишь", — говорил он.

По данным компании Kantar TNS, в первом квартале 2021 года доля нелегальных сигарет в России достигла 10,7%. Тогда как ранее падала до 7%.

По словам руководителя "БАТ Россия" по вопросам борьбы с нелегальной торговлей Игоря Черкасского, нелегальные табачные изделия можно легко купить на крупных оптовых рынках в столице. Также велика доля нелегального рынка на юге страны: в Ростовской области она составляет почти 25%, а на Северном Кавказе превышает 40%.

"Постепенное ослабление ограничений, связанных с COVID-19, в частности, открытие границ, способствовало возобновлению распространения нелегально ввозимой табачной продукции, а резкое повышение акциза — увеличению разрыва в стоимости легальной и нелегальной пачек", — считает директор по корпоративным и юридическим вопросам "Империал Тобакко" в России и Центральной Азии Илона Миртова.

И ЕМРЦ, и маркировка — одни из эффективных инструментов борьбы с нелегальной продукцией. В январе этого года в России стартовал эксперимент по цифровой маркировке отдельных видов никотиносодержащей продукции (включая стики с нагреваемым табаком).

Директор по связям с ЕАЭС и защите торговых марок аффилированных компаний "Филип Моррис Интернэшнл" в России Александр Мироненко надеется, что эта инициатива, став обязательной, поможет снизить объемы незаконного оборота НСП, поступающей в Россию из стран ЕАЭС. При этом он считает, что обязательную маркировку необходимо распространить на все остальные типы никотинсодержащей продукции, а также на безникотиновые жидкости. Это защитит легальных производителей и потребителя.

Однако участники рынка уверены, что проблему нелегального оборота можно решить только комплексным путем.

"Прежде всего, необходимо устранить экономические причины нелегальных перетоков табачной и никотинсодержащей продукции — кратная разница в ставках акцизов в странах ЕАЭС, доходящая до 90%, является главной экономической предпосылкой для роста контрабанды", — говорит Мироненко.

Кроме того, нужно и дальше усиливать законодательные, контрольно-надзорные и правоохранительные меры. Такая работа ведется постоянно: 11 июня президент России Владимир Путин подписал закон об ответственности за производство, ввод в оборот или продажу товаров и продукции без цифровой маркировки. По нему штрафы могут достигать 500 тыс. рублей. Нарушителям грозит конфискация товара, оборудования и приостановка деятельности до 90 суток.