Нам стоит поблагодарить 2021 год. За ясность относительно будущего мировой политики, которую он нам принес. Ясность эта своеобразная — не в смысле, что мы теперь знаем, что будет. Стало точно известно, чего уже не будет. Не будет, как раньше. Когда почти два года назад разразилась пандемия, человечество испытало шок от одномоментного изменения характера жизни. Но некоторое время сохранялись ожидания, что дальнейшее развитие будет, как говорят экономисты, V-образным: резкое падение, а потом отскок обратно и даже выше того, с чего падали.
Такие прогнозы касались не только экономики, но и политико-бытовой сферы. Мол, тряхнуло изрядно, запомним надолго, но вирус скоро исчезнет и жизнь вернется к привычным формам. В конце 2021 года можно с уверенностью сказать, что этого не случится. И дело не в пандемии как таковой. Она стала катализатором процессов, которые начались значительно раньше, по сути, с начала этого столетия, но протекали не слишком заметно и относительно медленно. Потенциал изменений, точнее, набор внутренних противоречий мировой социально-экономической и политической системы, накапливался постепенно и неуклонно.
Пандемический шок стал камнем, который стронул лавину и сделал процесс перемен зримым, быстрым и необратимым. В 2021 году стало окончательно понятно, что система международных институтов, которая формировалась с середины прошлого столетия и была выдающимся достижением политической мысли, себя исчерпала. Если взглянуть на этот феномен отстраненно, ничего удивительного нет. Любая система, основанная на определенных международных реалиях, перестает функционировать, когда эти реалии меняются. Логично. Однако схема отношений, которая предусматривала главенствующую роль институтов, была в период ее расцвета столь эффективно устроена, что к ней привыкли и стали считать естественной и безальтернативной.
Между тем, она тоже отражала конкретные условия, сложившиеся после Второй мировой войны, а потом видоизменившиеся после войны холодной. Собственно, тогда и произошел поворот, результаты которого мы наблюдаем сейчас. Институты перестали соответствовать мировому контексту. Что это означает на практике? То, что все государства начинают полагаться только на себя, действовать исходя из своих нужд, не особенно обращая внимание на реакцию остальных. Это можно назвать эгоизмом, а можно — вполне рациональным поведением. Выживание государства в непредсказуемой среде и сохранение собственной внутренней стабильности и устойчивости — в любом случае главная задача всякого правительства, его ответственность перед своими гражданами. Сейчас на глазах все перестраиваются на эти рельсы.
Еще один очевидный вывод из минувшего года — более прикладной. Входили в пандемию все одновременно и примерно одинаково. Выходят — каждый по-своему. И отнюдь не только по эпидемиологическим причинам. Вирус повсеместно дал властям настолько удобный инструмент регулирования общественных процессов и даже манипулирования ими, что отказываться от него, кажется, никто уже не собирается. Кстати, для государств с устоявшейся демократической традицией это даже еще больший подарок, чем для автократических систем. В авторитарном устройстве не так нужны поводы для директивных мер, их там и так принимают по мере необходимости. А вот при продвинутой демократии постоянное появление новых штаммов или других связанных с пандемией угроз позволяет обосновывать меры, которых прежде общество не одобрило бы.
Человечество в обозримом будущем не вернется к состоянию тотальной и всеобъемлющей мобильности
Эта констатация никоим образом не означает, что за мировой активностью по поводу пандемии стоит чья-то злая воля или сговор элит, как подозревают наиболее бдительные сограждане. Просто социальные проблемы назрели везде, как их решать, было непонятно, и шок коронавируса дал, наконец, ключ к переменам. Подойдет ли этот ключ к правильному замку — вопрос открытый. Но было бы странно, если бы власти по всему миру не попробовали использовать ситуацию в своих интересах.
Нельзя отрицать и того, что сами общества, обычные люди в основном приспособились к новым обстоятельствам. Локдауны, прививки, анализы — все это будирует часть населения, но в целом стало естественной частью жизни каждого. Пассажиры чертыхаются, но принимают как данность то, например, что в разгар праздников сотни авиарейсов могут отменяться из-за распространения нового штамма, опасность которого не вполне очевидна, но лучше перестраховаться. Ну и так далее.
Отмена тысяч международных и внутренних авиарейсов из-за вспышек ковида стала приметой уходящего года. На снимке: путешественница из Бразилии, похоже, надолго зависла в аэропорту Майами в связи с отменой рейсов на родину из-за штамма "омикрон". Фото: AP
Вероятнее всего, человечество в сколько-нибудь обозримом будущем не вернется к состоянию тотальной и всеобъемлющей мобильности, к которой мир привык с конца нулевых до конца десятых годов XXI века. Может быть, и никогда уже не вернется. За этим следует много других изменений экономического и социального характера, а также изменение господствующей идеологии. Глобализм и универсализм не отвечают складывающимся международным обстоятельствам. Какие формы национализма, протекционизма и самобытности придут на смену — наиболее важный вопрос.
2021-й многое закрывает из того, что было раньше. Миссия 2022-го — открыть новые перспективы. Через год обсудим, открыл ли.
